Неточные совпадения
Нехаева встала на ноги, красные пятна на щеках ее
горели еще ярче, под глазами легли тени, обострив ее скулы и придавая взгляду почти
невыносимый блеск. Марина, встречая ее, сердито кричала...
Еще никогда не делала Катя таких признаний Алеше, и он почувствовал, что она теперь именно в той степени
невыносимого страдания, когда самое гордое сердце с болью крушит свою гордость и падает побежденное
горем.
В полдень мы дошли до водораздела. Солнце стояло на небе и заливало землю своими палящими лучами. Жара стояла
невыносимая. Даже в тени нельзя было найти прохлады. Отдохнув немного на
горе, мы стали спускаться к ручью на запад. Расстилавшаяся перед нами картина была довольно однообразна. Куда ни взглянешь, всюду холмы и всюду одна и та же растительность.
Особенно
невыносимой становилась жизнь с вечера, когда в тишине стоны и плач звучали яснее и обильнее, когда из ущелий отдаленных
гор выползали сине-черные тени и, скрывая вражий стан, двигались к полуразбитым стенам, а над черными зубцами
гор являлась луна, как потерянный щит, избитый ударами мечей.
В городе
невыносимая жара, скука, безлюдье, а выйдешь в поле, там под каждым кустом и камнем чудятся фаланги, скорпионы и змеи, а за полем
горы и пустыня.
Чтобы заглушить это
невыносимое чувство, я уверял себя, что всё вздор и суета, что я и Кисочка умрем и сгнием, что ее
горе ничто в сравнении со смертью, и так далее и так далее…
Часы сменялись часами, дни — днями, недели — неделями. Институтская жизнь — бледная, небогатая событиями — тянулась однообразно, вяло. Но я уже привыкла к ней. Она мне не казалась больше
невыносимой и тяжелой, как раньше. Даже ее маленькие интересы заполняли меня, заставляя забывать минутами высокие
горы и зеленые долины моего сказочно-чудесного Востока.
«Знаешь, дорогой мой Алексеюшка, в чем
горе наших отношений? Ты никогда не позволял и не позволяешь быть с тобою откровенным… Почти полгода прожил я на Капри бок о бок с тобой, переживал
невыносимые и опасные штурмы и дранги, [Бури и натиски (от нем. Sturm and Drang).] искал участия и совета, и именно в личной, переломавшейся жизни, — и говорил с тобою только о литературе и общественности. Это факт: живя с тобой рядом, я ждал приезда Вересаева, чтобы с ним посоветоваться — кончать мне с тобой или нет?»
Горе человеку, около которого в момент
невыносимых подчас душевных мучений нет такого существа.
Пересохшие губы были искажены как бы от
невыносимого внутреннего страдания, глаза дико
горели каким-то неестественным блеском.
И снова, как в ту ночь, я лег спать в постель не раздеваясь и нетерпеливо ждал минуты, когда за пологом окна я почувствую его присутствие: в этот раз,
сгорая от
невыносимого возбуждения, я сам готов был позвать своего странного и беспощадного преследователя.